Аксёнов Виктор Иванович
Мы продолжаем публикации о сотрудниках ТИХМа-ТГТУ - участниках Великой Отечественной войны - в рамках проекта "Научный полк". Этот материал из газеты ТИХМа «За инженерные кадры», 1975 год. К 30-летию Великой Победы тогда своими воспоминаниями поделился Виктор Иванович Аксёнов, преподаватель секции промышленной экономики, бывший разведчик Ленинградского фронта, награжденный орденом Славы III степени и семью медалями.
Время сгладило остроту восприятий повседневных событий фронтовой жизни. Прошло почти 33 года со времени моего участия в боях, и в памяти остались только отдельные эпизоды, отдельные события, в какой-то мере переосмысленные, пересмотренные мною через призму времени. И что чаще вспоминается, так это труд. Тяжелый и постоянно опасный труд солдата под огнем фашистов в слякоть, холод и зной. Да еще товарищи, друзья, с которыми делил все радости и невзгоды лихолетья. Что с ними, как сложились их судьбы, какие они сейчас!?
...Шел трудный 1942 год. После медсанбата, весной, я прибыл с Большой земли в особую моторизованную разведроту дивизии. Тяжело было тогда в Ленинграде, но город после страшной осени и зимы жил, боролся и учился побеждать.
Фронт в Ленинграде стабилизировался. Велись бои местного значения, да нам, разведчикам, приходилось частенько пересекать линию фронта а поисках «языка». Тогда во всех частях нашей дивизии, как и на всем фронте, отлично действовали снайперы. Но и немцы не оставляли в покое нашу передовую и ближайшие тылы.
В апреле на одном из участков, занимаемом стрелковым батальоном, было за пять дней потеряно 14 солдат и офицеров, уничтожены пулеметный расчет и пулеметная точка. Причем пулеметчиков убили через прорези броневых щитков, применявшихся для укрытия расчета. Значит, действовали немецкие снайперы, и к тому же группами.
Силами полка не удалось их обезвредить, и командование дивизии поручило нашей разведроте помочь полку. Участок, где появились фашистские снайперы, находился у деревни Б. Кузьмино, от которой остались лишь небольшие холмики, не было даже развалин. Наши передовые позиции отделяли от немецких 100—150 метров ничейной земли.
Командир разведроты старший лейтенант Филимонов приказал младшему лейтенанту Кобец (командир нашего взвода) подобрать группу и выполнить задание командования. В состав этой группы был включен и я. В течение трех суток мы вели непрерывные наблюдения на участке полка, выслеживая снайперов, но фашисты ничем себя не обнаруживали. Внимание одного из моих товарищей привлек холмик, где трава была почему-то ярче.
... По приказу командира мы начали восстанавливать пулеметную точку, соблюдая все необходимые предосторожности. И вот, когда мы втроем стали устанавливать пулемет, немцы не выдержали и в амбразуру бронещитка одна за другой влетели две пули, третья срикошетила.
Потерь мы не имели, но создали их видимость, организовав соответствующий шум и вынос «убитого». Ночью продолжили работу в ячейке, стараясь создать «деловой» шум. Утром немецкие снайперы опять открыли огонь, и нам удалось засечь их - они укрылись с двух сторон на скатах холмика. Метким минометным огнем немецкие снайперы были уничтожены. Их оказалось трое.
Ночью немцы попытались вынести убитых, но от нашего пулеметного огня («уничтоженной» огневой точки) потеряли еще четырех солдат. Почти месяц после этого немецкие снайперы не появлялись на переднем крае полка.
... В районе знаменитого тогда в нашей армии «Аппендицита» (название вошло в официальные документы) немцы оборудовали. воспользовавшись туманными ночами, новый дзот в насыпи железной дороги. Этот дзот оказался настоящей занозой в нашей обороне. Он позволял вести удачное наблюдение вдоль передовой и держать ее под кинжальным пулеметным огнем.
Попытка подавить его минометами успеха не принесла. Проклятый дзот после обстрела опять оживал, находясь в 200-220 метрах от нашего переднего края. Командир роты Филимонов получил приказ его уничтожить и по возможности взять «языка». Дважды группы разведчиков выходили на операцию, но терпели неудачу. Настроение было пасмурное, мрачное. Пошли разговоры. что дзот не взять, тут можно положить всю роту...
Через день в роту при было командование дивизии: командир, комиссар и помощник начальника штаба по разведке. На партийно-комсомольском собрании представитель штаба, проанализировав предыдущие операции, оказал, что группы действовали стандартно, не пересмотрели ход операции во второй раз и неожиданности не получилось. Не было проявлено смекалки. Наши товарищи подорвались на минах там же, где понесли потери и в первый раз.
Майор обратился к каждому из солдат с предложением подумать над выполнением новой операции, а командир дивизии разъяснил, почему так важно уничтожить огневую точку противника.
Тогда мой товарищ Николай Хитров и предложил действовать не ночью, а утром, во время завтрака немцев. Идея была одобрена. Подготовка к новой операции началась. В течение недели более 30 солдат и офицеров готовили ее, вели наблюдения, уточняли детали, определяли состав группы.
Операцию непосредственно возглавил младший лейтенант Кобец. В составе группы поддержки были я и мои товарищи Коля Хитров, Костя Бизяев н Миша Медведев.
Операция прошла успешно. Группа захвата проникла к дзоту, взяла пленного (немец сидел у входа в дзот). Моя группа и двое из группы захвата противотанковыми гранатами разрушили дзот и уничтожили сто гарнизон - четырех завтракавших фашистов. И сразу же начали отход под защитой группы прикрытия. Так как дзот был изолированный, немцы нас не преследовали. Огонь был открыт, когда мы подошли к своим окопам. Напрасно фашисты бесновались - мы были в безопасности.
За выполнение задания командир дивизии лично перед строем роты объявил благодарность участникам операции.
В одной из следующих операций я был тяжело ранен и в сентябре 1942 года эвакуирован в госпиталь на Урал.
На фронт я больше не попал. Навсегда в памяти остались товарищи по роте, суровый Ленинград. боевые будни, моя солдатская молодость. Было мне тогда 20 лет.